"все хорошо"

   В детстве я доверяла себе. Хотя еще тогда поняла, что мир взрослых учит обратному. Наверное для того, чтобы потом, выросшие дети, шли к психологу и учились снова доверять себе и своему недоверию.

   Дядя Миша приехал к нам впервые когда мне было шесть и я только пошла в первый класс. На дворе было по-летнему жарко и в школу, такую долгожданную еще пару недель назад, мне ходить совсем не хотелось. Причиной тому был дядя Миша. Я тонула в его синих как небо глазах и доброй улыбке, и мне было невероятно его жаль.

 Логичных причин для жалости не было: дядя Миша был успешен, удачлив и улыбался. Но, я как-то знала: дядя Миша был несчастлив. Я спросила об этом у бабушки, но она сказала, что я выдумываю. Тогда я еще  доверяла себе и не поверила ей. Зато стала украдкой следить за дядей Мишей. Дядя Миша иногда уходил "по своим делам". Мне было непонятно какие могут быть дела, у человека живущего за тысячу километров отсюда? Дядя Миша был братом моего деда, и приехал по официальной версии в гости к брату. Но почему-то мне казалось что не наш дом был целью его визита. Каждый вечер по междугороднему звонила его жена. И он раздраженно (хотя стараясь ласково, все с той же улыбкой и словами типа "солнышко") отвечал на ее какие-то бессмысленные вопросы: "Да, покушал", "да, скоро буду спать". Я видела, что ему эти звонки не нравятся. Но когда спросила у него об этом прямо, он сделал большие удивленные глаза и сказал "нет, что ты!". Я пошла дальше в своих вопросах и спросила почему он так несчастлив. Он щипнул меня за нос и сказал: "ух какие мы умные". А потом неожиданно: "что бы ты себе хотела на день рождения?". "День рождения? так у меня ж зимой!". - "Ну до зимы я остаться не могу, поэтому будем праздновать завтра". Эта новость заставила меня забыть про разговор дяди Миши с женой и вопросы про его счастье. 

   На следующий день дядя Миша встречал меня из школы с огромной куклой. Огромной я вижу ее и сейчас, несмотря на то, что деревья больше не кажутся мне большими. Кукла была около метра ростом и ходила за руку. Я очень ей обрадовалась, потому что она смогла бы мне стать настоящей подружкой. "Ее зовут Надя, - сообщил мне дядя Миша, - это сказали в магазине". Нигде не было никаких опознавательных знаков об ее имени и я согласилась, чтобы она была Надей. Почему бы и нет?

  Через год дядя Миша повесился. За тысячу километров от нашего дома. В городе, где я никогда не была и вряд ли буду. Бабушка плакала, дед пил. На похороны поехать не смогли, потому что сообщила его жена нам уже после похорон. Бабушка кому-то позвонила и плача сообщила "Миши больше нет".  Даже находясь в другой комнате я слышала гробовую тишину в трубке, я сидела застыв и боясь пошевелиться. Потом раздались короткие гудки, они были очень громкими.

   У меня нет чувства вины или чувства утраты или горя. Мне только страшно бывает от того, что человек может взять и вот так просто перестать быть, делая вид, что все хорошо, говоря "солнышко" и выжимая из себя улыбку.