пора браться за мемуары № 27. От тюрьмы и от сумы не зарекайся

2017 год. Сороковой, юбилейный, Вильнюсский, апрельский семинар. Мой юбилей – мне 35. Я моложе семинара на целую жизнь. Потому что пять лет это целая жизнь. Из курса детской психологии помнится: в первые пять лет жизни ребенок осваивает и умеет делать больше различных навыков, чем за всю оставшуюся жизнь. Ходить, говорить, есть, играть, одеваться и раздеваться, убирать за собой, плавать, рисовать, читать, не перечислить всего того, что к пяти годам с нуля умеет делать ребенок. Я прожила семь жизней, стою на пороге восьмой. Семинар старше меня на целую жизнь и это ощущается, а Александр Ефимович старше меня на восемь жизней. 

***

«Откуда мне знать как назвать то, чего я хочу? Откуда мне знать, что на самом деле -  я не хочу того чего я хочу? Или скажем, что я действительно не хочу, того чего я хочу? Это все такие неуловимые вещи, стоит их назвать и смысл исчезает, тает, растворяется. Сознание мое хочет победы вегетарианства во всем мире, а подсознание изнывает по куску сочного мяса. А чего хочу я? Я?Я?». /…/ То сбудется, что натуре твоей соответствует, сути о которой ты понятия не имеешь, а она сидит и всю жизнь тобой управляет». 

    

 Впервые я попадаю в круг группы апрельского семинара. Я думаю, что знаю чего хочу и для чего мне нужно быть непосредственной участницей. Александр Ефимович отчего-то не спешит меня туда впускать. Моя нога застыла делая шаг в круг: «Вы у меня на группе были, зачем вам снова?». У меня возмущение: «Ну как так? Есть люди, которые из года в год попадают в круг, вот и сейчас сидит участница, которая бывала в кругу на моей памяти уже раз пять. Да и мои друзья тем же хвастались. А я была однажды на трехчасовой группе, да на группах в отделении, но там другое, там я стажёр. А так всегда за кругом, активничаю там, живу-поживаю, но без права жить вслух.  Разве это повод меня больше не впускать? Тем более мне очень надо, и я знаю чего хочу». Поэтому я опускаю ногу и уверено ищу свое место в кругу. Дальше начинается Жизнь. Какое-то время я все еще уверена, что знаю чего хочу. А потом я уже ничего не знаю и не понимаю. 

     Нужно отметить, что группы доктора Алексейчика, это всегда труд, непростой и нужный, целебный, вне зависимости, сидите вы в кругу или за кругом. И в одном и в другом случае есть свои трудности и преимущества. Кстати если кому-то кто сидит за кругом кажется порой, что люди в кругу тупят, медлят и ведут себя как дураки – не стоит судить строго. Там в кругу совсем иная концентрация времени, там другое пространство и все там совсем иначе. Они там работают не только для себя, но и для всех не вошедших в основную группу. В этом состоит терапевтическое МЫ апрельских семинаров, люди в кругу пашут «за себя и за того парня», за человека вне круга. Теперь на собственном опыте я знаю, что участники не тупят и не тормозят, они живут максимально насыщено, а это как ни странно большой труд – жить в полноте. Александр Ефимович рисует православный крест на каждого участника, люди в кругу проходят свой крестный путь, кто как может, у кого-то вместо креста лишь одна перекладина, но проходят они в меру своих сил,  для каждого из присутствующих.

    Фильмы Тарковского для меня как психотерапия доктора Алексейчика: напрасно думать, что можно их смотреть ради удовольствия. Это тяжелый труд. На мой взгляд, фильм «Сталкер» намного глубже и пронзительнее своего праотца «пикник на обочине», собственно как и все к чему прикасалась рука Режиссера: фильмы оказывались на порядок глубже книг и историй.

   

Цитата из «Сталкера» неслучайна. В определенной мере апрельский семинар изменил, откорректировал мое понимание того, что такое групповая психотерапия и психотерапия в целом. Метафора Зоны и Комнаты Желаний, диалоги юродивого Сталкера с писателем, терзаемым экзистенциальными вопросами  и профессором, томимым жаждой славы и мести. Прохождение самой Зоны – все это словно путь в психотерапии. Зона это психотерапия, конечная точка, самая желанная для всех – Комната счастья: в ней можно загадать свое самое сокровенное желание, которому суждено сбыться. Казалось бы, чего уж проще: пошел в зону с опытным Сталкером, дошел к заветной Комнате, загадал желание и будь счастлив. Но Сталкер искренне признается попутчикам, что счастливых людей он ни разу не встречал, ведь загадывают они что-то о жизни «там».

***

«Вы очень легкомысленно к этому относитесь. Зона это очень сложная система ловушек... Но все что здесь происходит, зависит не от Зоны, а от нас. Она такова, какой мы ее сами сделаем… Были случаи, когда люди возвращались с полдороги не солоно хлебавши, были и такие которые гибли у самого порога Комнаты… Тут не место для прогулок. Зона требует к себе уважения. В Зоне прямой путь не самый короткий». 

    Семинар. Сейчас я даже толком не вспомню с чем я пришла. Это в очередной раз показало мне насколько мы крепки и сильны своими самообманами, ловушками. А дальше происходило что-то малообъяснимое, то, что я переживала практически весь этот год и наверняка буду еще переживать. Перемены начались в моей жизни тут же. И тогда впервые, по-настоящему, я поняла насколько психотерапия это серьёзно. 

В последние годы это стало модно и доступно – ездить на семинары и группы, также как в «Сталкере» стало модно приезжать в Зону за исполнением «заветного» желания. Люди, стремящиеся к какой-то работе над собой, колесят города и веси в поисках новых семинаров, групп, терапевтов и гуру, «сталкеров». А это все не шутки. Терапия может сработать и что тогда?  

   Хотя, Господь Бог, бережет нас, неразумных, и здесь. Чтобы психотерапия сработала, необходимо ни много ни мало, всего лишь пятый элемент. Этим редким и необходимым элементом является готовностьчеловека к изменениям. Бывает так, что человек хочеткаких-то перемен. Хочет и ищет их, но оказывается к ним не готов. А потому его стремление к изменениям будет каждый раз находить равносильное желание оставаться прежним. Когда-то это уловил Виктор Цой, прогремев на всю большую страну песней «Перемен»:

Сигареты в руках, чай на столе,

Эта схема проста.

И больше нет ничего, все находится в нас.

Перемен требуют наши сердца,

Перемен требуют наши глаза,

В нашем смехе и в наших слезах,

И в пульсации вен

Перемен!

Мы ждем перемен.

/…/

Сигареты в руках, чай на столе,

Так замыкается круг.

И вдруг нам становится страшно что-то менять.

     Готовность к переменам, и хоть немного меньше страхов, а потребности изменений хоть немного больше, это и есть точка, в которой перемены могут наступить.

  

 Когда-то на семинаре, экзистенциальный психотерапевт Эрнесто Спинелли поделился идеей: «если бы на двери своего кабинета  я повесил табличку, где было бы написано «психотерапевт, который гарантирует изменения», то ко мне не выстроилась бы очередь. (Потому что гарантия изменений это тревожно и даже страшно. Идя на такую терапию, что-то во мне и моей жизни и изменится, а значит - не будет прежним, иными словами исчезнет, умрет. А это - ой как пугает – прим. автора). В то же самое время если повесить табличку «психотерапевт, который гарантирует, что никаких изменений не будет», то клиентов бы тоже не нашлось». 

   Мы одинаково стремимся к тому, чтобы измениться и чтобы не изменяться. И пятым элементом для успешной терапии, я считаю, именноготовность(не просто желание) измениться. Это то состояние, когда понимаешь, что дальше так жить нельзя. Как угодно, что угодно, но не так как прежде. 

***

«Пропускает Она тех, у кого надежд больше не осталось, не хороших или плохих, а несчастных что ли… Здесь не возвращаются тем путем каким приходят…».

   Трудно было себе в этом признаваться, но именно с этим чувством, чувством того, что дальше ТАК жить я не хочу и не буду, тщательно при этом подавляемым, я жила последние годы. Надежд у меня действительно уже никаких не было, не было и веры в свою способность что-то изменить, а потому перемены, пугающие и тревожные, стали происходить тут же. 

   В группе произошло странное. Меня окрестили полковником, Александр Ефимович подписал мне свою книгу «Живем один раз, но каждый день» пожеланием: «дослужиться до генерала» а дальше, по окончанию семинара у меня происходит самое настоящее боевое крещение. Спустя несколько дней я сижу напротив уже настоящего полковника, точнее полковницы. Она до суеверной дрожи напоминает участницу семинара, с которой у меня были очень сложные ситуации в группе: та вела себя как генерал, за что  была разжалована в кухарку полковника. Но сидящая напротив меня полковница, не участница семинара, и шьет мне самое настоящее дело и грозит до пяти лет лишения свободы. 

   Не углубляясь в подробности, скажу, что оказалась в абсурдной и непростой ситуации, будто из сценария дурного кино. Хотя не такого уж и дурного, если у него вышел-таки счастливый конец (не «хеппи-энд», а именно счастливый и жизнеутверждающий конец). В день планируемого отлета из Литвы домой я осталась без документов, денег и юридической возможности выехать (то есть, с «подпиской о невыезде»). Сколько мое пребывание могло продлиться - никто не знал, равно как и то, что ждет меня впереди. Сейчас я могу относительно свободно об этом писать, так как все это недоразумение закончилось, а власти республики Литвы, извинившись, пригласили приезжать как можно чаще. Оглядываясь в это недалекое прошлое, остается ощущение, что семинар, отделение, Вильнюс, а больше всего Господь Бог меня просто не отпускал, чтобы мною был усвоен важный урок,  а уж причина задержки  могла быть любая. 

    Итак, после всего самого неприятного, полицейская машина высадила меня у ворот клиники,  откуда только пару часов назад,  распрощавшись, уехала в аэропорт. Стою у порога отделения в выходной, да еще и праздничный день, с чемоданом, без паспорта, средств существования и в совершенном непонимании, что делать и как дальше быть. Сейчас это ирония и даже юмор. Тогда это был ужас, тревога, страх, отчаяние. Стоит ли говорить, что за две недели пребывания в Литве я итак успела соскучиться по дому, а теперь новые вводные, а срок и условия неясны и неограниченны. Примечательно то, что «вредило» мне абсолютно все. Во время допроса, выясняется, что родом я из Донецка, и в последний раз была там как раз во время начала боевых действий. А когда из ручной клади достали книгу «живем один раз, но каждый день» с дарственной надписью «полковнику, дослужиться до генерала» … Тогда мне искренне казалось, что все сложилось против меня. И даже отсутствие наличных денег и внезапно закончившийся срок действия банковской карточки, и паспорта чтобы получить денежный перевод - нет. 

    Сейчас я понимаю, что часто препятствия, это лишь ступени на пути к чему-то бОльшему. Но это можно оценить лишь спустя время. Хотя важность, неслучайность и даже какая-то чудесность происходящего меня не оставляли ни на минуту уже тогда. Я провела в Литве незапланированное время, которое стало настоящим даром. Стоит ли говорить о том, насколько применимы для меня стали слова о том, что друзья познаются в беде? Хотя стоит отметить что я не ко всем обращалась за помощью, и многие, узнав позднее о моем происшествии, спрашивали – «почему не написала и не позвонила? Я бы помог (помогла)». Я это знаю и очень ценю. 

   Семинар и все произошедшее после, помогли усвоить урок, выраженный когда-то поэтом: «нет событий важнее людей, каждый это событие». Сколько бы лет не прошло, я уверена, что всегда смогу отогреться этими воспоминаниями и переживаниями: волнение и участие не только в ситуации, но и вообще в моей жизни Александра Ефимовича, помощь и поддержка Иоланты и других сестер, отклик пациентов и участие Робертаса. Юлюс, который во время наших встреч помогал и вовсе забыть, что я не дома, так уютен становился для меня Вильнюс во время наших прогулок и долгих бесед. Отделение стало буквально моим домом в эти дни. Я ощущала, знала, чувствовала, что не останусь одна, даже если в тюрьму на пять лет. 

    По приезду в Киев, после небольшой передышки, изменения снова принялись за свое. На сегодняшний день, спустя восемь месяцев, моя жизнь и личная и профессиональная изменилась основательно. Изменилась и  я сама. 

 ***

«Пусть исполнится, то, что задумано. Пусть они поверят и пусть посмеются над своими страстями. Ведь то, что они называют страстью, на самом деле не душевная энергия, а лишь трение между душой и реальным миром. Пусть поверят в себя и станут беспомощными как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна. Когда человек родится - он слаб и гибок, когда умирает - он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежное и гибкое, а когда оно сухо и жестко, оно умирает».

 Собственно этот монолог Сталкера не что иное, как мысли вокруг новозаветной истины о том, что «сила моя в немощи совершается». Так важно, чтобы психотерапевт ощущал свою слабость, слабость в евангельском смысле слова. Чтобы относился к себе с иронией, юмором, не слишком серьезно. А к психотерапии напротив, относился серьезно, осознавая, что это такое. К сожалению, в жизни чаще приходится наблюдать совсем противоположные вещи: психотерапевт относится серьезно к себе и играючись к самой психотерапии. Во время групп Александра Ефимовича часто звучат шутки, анекдоты, иногда происходит ироничное и смешное, но это вовсе не для того чтобы обесценить психотерапию. Наоборот, чтобы показать всю полноту, что как в жизни в ней должно быть все. Фильм оформил мои мысли-предчувствия в мысль ясную и простую. 

Сталкер не слишком носился с собой, не выпячивал себя, не замирал в торжествующих  позах. Он болел, принимал удары на себя, рискуя своей жизнью и забывая себя. Писатель в злобе своей  упрекает Сталкера: «Ты деньги зарабатываешь на нашей тоске. Ты властью упиваешься тайной, авторитетом».Он судит отчасти по себе, злясь на то, что в Зоне он вынужден считаться со Сталкером. Так бы, наверное, и делал человек разочаровавшийся в жизни, имеющий все, что можно иметь, но утративший главное. Сталкер ему отвечает кротко и просто: «Я от счастья готов плакать, что могу им помочь, и ничего не жду больше». 

    

Мне очень нравится фрагмент в фильме как Сталкер, вернувшись из Зоны, идет с женой, неся на плечах свою больную дочь. И картинка вокруг снова стала цветной, а не черно-белой как прежде. А в баре сидят писатель и профессор, ушедшие из Зоны так и не загадав своих желаний. Потому что там, сбывается лишь сокровенное, самая суть, а это не каждому по плечу, это страшно. Глядя на них, понимаешь – жизнь для них никогда не будет прежней. Потому что Зона это серьезно. Психотерапия это серьезно. А психотерапевту остается загадать желание не стать Дикобразом, не одикобразиться, а терпеливо и мужественно быть Сталкером, переживающим за людей и их сокровенное.