Старый новый год

У нас это называлось - ходить посевать.  Никто не знал толком ни колядок, ни даже стихов на эту тему. Потому важным было позвонить в дверь и набросать на пол несколько пригоршней зерна, рассказав что-то про "открывайте сундучок, подавайте пяточок". Так Вспоминается Старый новый год - как самый грустный из всех новогодних праздников: после него игрушки нужно будет снимать с елки и складывать в деревянную коробку, елку выносить на улицу, и выметать комнату от елочных иголок, осколоков битых игрущек и "дождика".

С тоской и светлой радостью  вспоминаю один такой старый новый год. Это была первая зима моего деда после похорон бабушки. Новый год он отмечал один - мне тогда было шесть лет, и меня этот вопрос, к сожалению, не беспокоил. В тот год все совпало: не стало бабушки, старший сын по долгу службы с семьей уехал в другую страну, младший дослуживал в армии, а мой папа, был со своей новой женой которая была на сносях. Из шумной компании, моря вкусностей, домашней наливки, хлопушек и походов по соседям - не осталось ничего. Дед был один в ту новогоднюю ночь. Как-бы хотелось вернуть тот год, чтобы исправить хотя бы что-то. Старый новый год я должна была провести у него. Утром, при полном параде, выбритый и "поодеколоненый" он пришел за мной. Я вручила ему тут же у порога открытку, которую старательно подписывала накануне. Мы вышли на улицу, крепко держась за руки. На улице была настоящая зима, со снегом, сосульками и раскатанными тротуарами по которым было страшно ходить.

Зашли в квартиру. Там мне показалось как-то холодно и темно, будто праздника здесь вовсе не было никогда. Квартира казалась нежилой и пустой. Обошла комнаты - все на месте, а все равно пусто и неуютно. Посмотрела на часы, и расстроилась: чем заняться здесь, в этом чужом и холодном доме, когда вокруг праздник, последний "подарочный" праздник - старый новый год.

 На большом обеденном столе, что стоял у них в зале у окна, и частично выполнял роль письменного, красовалась елка. Это была искусственная елка, такие только стали появляться тогда в магазинах. Она была, в отличие от сегодняшних подделок, ужасно неказистой и непохожей на ту, что "в лесу родилась и в лесу росла". Иголки были сделаны из какого-то капрона, и цвет у них был искусственный, нелепый. Она была маленькой, не больше метра, и  совершенно не несла в себе праздничного духа.

- Ой, какая она у тебя грустная и некрасивая, - сказала безжалостно я.

- Отчего же?, - спросил дед, - я старался украшал для тебя, разве ты ее не помнишь? Каждый год мы с бабушкой ее тут ставили.

Обойдя ее со всех сторон, даже не сразу поняла что с ней не так. Были на ней игрушки, которые я очень хорошо помнила, звезда на верху, и даже вата в виде снега украшала некоторые веточки. Не было дождика. Елка не светилась и не выглядела нарядной. Она была потухшей.

- Дождика нет, - подытожила я.

Дед как-то смущенно пожал плечами.

- Я нарядил тем, что нашел, больше ничего не было в ящике.

Сказал и ушел в кухню греть чай.

Помню, в тот день я долго не могла привыкнуть к его квартире, которую прежде любила больше всего на свете, в которой для меня таинственным образом все предметы оживали и превращались в игрушки. Одна из самых любимых - шахматная доска с фигурами: каких только интриг  и сценариев я на ней не сочиняла, Дюма мог бы позавидовать участи моей королевы.

Лампочка в коридоре была очень тусклой, и как-то мрачно мигала. Плакат с некогда любимой мною девочкой с поварешкой, подписанный "кудесница", порвался в одном углу и теперь походил на обрывок бумаги. В кухне не лепили пельмени, не пахло фаршем, и было очень холодно в этом доме. Дед долго не мог отыскать мои игрушки, и даже те, что неизменно стояли в спальне, отчего-то не были на своих местах. Без бабушки дом был пуст и холоден, а дед стал неловок и стар.

Что-то изменилось когда дед открыл варенье. Не могу точно сейчас вспомнить какое же это было варенье. Скорее всего абрикосовое, бабушка его особенно любила готовить для нас.Дед зажег газовую горелку и стало теплеть. Я от нечего делать разглядывала узоры на оконном стекле и кривлялась своему отражению в окне. Запахло свежим чаем.

Чай пили из традиционных пиал - с чашки наливали чай в нее, и он становился необыкновенно оранжевого цвета и вкусно пах. Когда стемнело, уходить совсем не хотелось. В этой незнакомой теперь квартире, вдруг снова появился островок тепла. Я даже вспомнить ничего не могу толком. Только грустные глаза деда, ароматный чай, и варенье, которое казалось таким вкусным и сладким.  Это был последний старый новый год в том доме. Летом квартиру продали, и дед, кажется состарился еще больше. Удивительна человеческая память - я помню ее как сейчас. И из всех старых новых годов запомнился отчего-то только этот.

Как-то особенно сильно с годами не хватает тех, в чьих глазах отражался весь мир. Мне очень не хватает бабушки и деда. Мне очень жаль, что никогда больше я не войду в тот дом, в котором знаком каждый уголок, каждый запах, каждый звук. Сохранить бы это все в памяти...