"В нем живет война"

         Были у нас на даче соседи рядом, с правой стороны. Они  были людьми работающими, и приезжали как все дачники в пятницу вечером. Но на даче жил безвыездно, подобно нам с бабушкой, их прадед, Александр Иванович. Был он очень старый, кажется, ему шел девятый десяток. Он был героем советского союза, полковником, и каким-то очень известным ветераном войны, который участвовал в битвах за Сталинград. Был контужен, в колене и в голове у него были осколки снарядов, которые так и не вытащили в военном госпитале и они вместо инородных тел, превратились уже в его родное тело. Он хромал, но в целом был достаточно подвижен и много работал в огороде, собирал малину и смородину, переставляя низенький стульчик, на котором сидел, согласно солнечным часам. Александр Иванович плохо слышал, и отчего-то мы, дети, громко разговаривая с ним, думали, что он и не понимает ничего, вроде как выжил из ума. Он же  не обижался, был всегда веселым и сам смеялся и со своей хромоты и с глухоты, и даже со своей старости и осколков, что давали знать о себе. Спал он отчего-то только на улице: под яблоней стояла его кровать, завешенная москитной сеткой.

        Бабушка Нина говорит, что «это» с ним было всегда. Но раньше я «этого» то ли не слышала, то ли не помнила. В одну звездную полночь, раздался душераздирающий крик. Бабушка Нина сорвалась с постели и накинув наспех халат (а она никогда не показывалась в халате даже при близких людях), босиком выбежала из дома.

      Стало страшно. Любые крики и необъяснимые звуки, наводили на меня ужас. Я, восьмилетняя, сидела в комнате, плакала и ждала, когда она вернется. Ее все не было. Я вышла на крыльцо. В доме соседей виднелся свет и бабушка Нина с кем-то (мне не видно было из-за темноты) тихо говорила.

- За этот месяц уже четвертый раз. Раньше, помнишь, только во время грозы у него было. А сейчас, вон тихо как, ни ветерка, а все равно, - говорила бабушка Нина.

- Возраст, да и что тут говорить… человек болен, - отвечал голос, - но как слышу этот крик, сердце кровью обливается…

Когда бабушка вернулась, я спросила:

- Что случилось? Кто кричал? Кого убили?

- Живы, живы. Александр Иванович  кричал.

- А чего он кричал? Он поранился? Упал с кровати?

- Да, полвека назад поранился, - раздраженно и каким-то новым для меня голосом ответила бабушка.

- Это как? – не  унималась я.

- Воевал он. Вы вот с пацанами когда бегаете, зайдите к нему и спросите. Он непростой человек. Чудом жив остался. Благодаря ему и таким как он и мы живы, и город наш стоит, где стоял. Об одних его подвигах можно книгу написать. А тогда таких как он много было.

- А зачем он кричит?

- В нем война живет, - загадочно ответила бабушка Нина, - вот мы с тобой в мире живем, а он так до сих пор на войне.

 Я уснула, пообещав себе, что после этой ночи, мы с друзьями обязательно станем к нему ходить и все узнаем, и даже книгу напишем, все вместе.

Весь следующий день Александр Иванович не выходил из дома. Наверное, кто-то пытался вызвать его родных (телефонов на даче ни у кого не было, нужно было идти в ближайшую деревню и заказывать переговоры). Так прошло три дня. Ночью он, покидал дом и ложился на свою кровать под яблоней. И снова кричал, и снова бабушка Нина бежала туда. Через три дня за ним приехали и увезли. 

Кровать под яблоней так и осталась стоять. И в следующий год, в начале июня, когда  меня привезли к бабушке Нине, я увидела как родные зачем-то снова вынесли кровать и поставили под яблоню.

"Жив!" - подумалось мне, и сердце заколотило какой-то победный марш.

Но Александра Ивановича мы больше никогда не видели. Вместо книги о нем и его подвигах, только вот эти несколько абзацев. И... Вечная память.