вопль блондинки. или "почему сидят мужчины?"

 

Улица Михайловская, самое сердце столицы. Зеленый забор и розовая надпись, украшенная кривым подобием сердца «Мы за равенство полов!».  На заборах обычно их оппоненты пишут, более однозначно и не переживая за подбор слов, хорошенько сдабривая эпитетами и  рисунками изображающими другие человеческие органы.  И видя эти грубости, мысленно их даже одобряешь, поделом мол, пусть читают, что мы думаем обо всех этих однополых браках и извращениях.

Особенности столичного транспорта

 Маршрутка, в которой я еду наполовину пуста, или наполовину заполнена, уж кому как больше нравится. По киевским меркам «наполовину» это значит, что заняты все посадочные места и несколько человек свободно стоит.  Маршрутки это особый транспорт столицы.   В вагоне метро людей много, и все туда-сюда выходят-заходят, там легко раствориться, спрятаться, стать невидимкой. Что касается муниципального транспорта, так  тот облюбован школьниками, студентами и пенсионерами, и чаще всего там в основном  царит полный порядок, благодаря кондуктору: пенсионеры сидят, студенты и школьники стоят. В этой «наполовину» заполненной маршрутке   были мужчины и женщины,   по возрасту где-то между студентами и пенсионерами. Сидели мужчины и женщины. Четыре женщины и один мужчина стояли. Оглянувшись на тех кто стоит, прихожу к выводу, что ни беременных ни престарелых  среди нас нет. Видимо этот же факт и мужчинам позволил спокойно сидеть.

 Не хочу писать одну из тысяч статей о том, как  обнищали нравы и испарилась вежливость и учтивость. Не хочу выяснять кто виноват, мы женщины, или мужчины. Вопрос «Кто виноват?» известен как самый скандальный и тупиковый. Но что же делать если мысли о ярко выраженном равенстве полов не дают мне покоя?

Не скрою, что первая мысль моя была осудить, заклеймить и обозвать про себя как захочется. И это понятно, я стояла над ним, смотрела на его макушку с кое-где появившейся первой сединой, веки с длинными ресницами, руки сложенные на добротном портфеле. Я стояла над ним! Само положение мое было возвышенным. И рада бы чтобы было иначе, но он сидит, и смотрит в окно, боясь повернуть голову в мою сторону, а я стою. Я выше, я смотрю свысока и во мне растет праведный гнев, высокомерие, сила, одним словом, чувства и эмоции явно не красящие женщину. Все просто: положение тела в пространстве влияет на мое настроение и отношение. Помню, детский психолог проводил с нами упражнение: говорить с собеседником меняя положение тела в пространстве: когда он сидит, когда ты сидишь, когда оба стоите или сидите. И делать выводы о том, в каких случаях общение становится более душевным, теплым, безопасным. Сейчас, в маршрутке сложилась естественная ситуация, и я поняла все в сто раз лучше, чем тогда на тренинге…

Когда один из мужчин на какой-то остановке вышел, я удивилась тому, насколько он оказался высок и крепок относительно моего роста, пока он сидел под моим испытующим взглядом, он казался мне гномом.

«Не вешать нос, гардемарины!»

Испугавшись своего ворчливого настроения и такого явного порицания сильного пола, я решила украсить время фантазиями. Что если бы эти самые мужчины и женщины, и я в том числе попали бы в конец, предположим, 18 века. Вот они мужчины, все такие напомаженные, галантные, настоящие гардемарины, спешат встать скорее со своих мест и  застыв в поклоне уступают место даме. Хотя нет, скорее всего мужчины не присаживались бы вовсе.  Дамы, в ответ на предложенное место, не поднимают от удивления бровь, и не говорят «спасибо» от всего сердца, словно им спасли жизнь. Они просто садятся, не забыв улыбнуться: все в порядке вещей -  каждому по возможностям, потребностям, необходимостям,  вот она справедливость и равноправие.

         В попытке примирить свою логику и жизненную необходимость доверия мужчинам, рассматриваю своих попутчиков, тех которые попадают в поле зрения.  Симпатичные такие мужчины сидят, ухоженные, до сорока пяти лет где-то.  Кто в окно смотрит, кто в телефон, один газету спортивную читает: вчера футбол был. Мне становится как-то очень неудобно. Уж не знаю, удобно ли им сидеть, но вот мне неудобно стоять при них. Неудобно не ногам моим и не спине, неудобно моему сознанию женскому перед ними мужчинами. Каламбур выходит, но мне неловко за их возможную неловкость. Так бывает, когда кто-то в компании глупость скажет, а тебе неудобно за этого человека и хочется как-то оправдать его перед всеми, прикрыть его глупость.  

«А может быть он болен?»

Раз уж путешествие в 18 век утешения не принесло, начинаю придумывать им проблемы (ну нужно же мне как-то оправдать их сидение и свое стояние). Думаю, ну этот наверное не спал ночью, кольцо на руке, женат, может ребенок маленький… А  у этого веки опухшие, может сердце больное, ну или еще какой-нибудь жизненно важный орган, раз уж он сидит.  А один, через сиденье от места, где я стою, симпатичный такой, на актера одного похож из фильма моего любимого, что ж ему-то придумать?  Может у него протез вместо ноги, мне ж не видно его ног. Становится жизненно важно оправдать, чтобы в сознании моем мужчины были сильными, пусть уставшими, больными, инвалидами, но сильными.

       Весь  этот ворох мыслей в моей голове выглядел совсем неубедительно. Я стала тогда ругать себя за то, что могла бы с пользой провести время и подумать о чем-то полезном, о работе, например, или о том, что готовить на ужин.  Тогда я стала вспоминать своих знакомых мужчин, родных, друзей. Стояли бы они или сидели? Конечно, своих мужчин я  всех  поставила, слишком уж непереносимо было думать, что вот так какая-то женщина будет стоять у них над душой, свысока разглядывая макушки и седины, пытаясь оправдать   хоть чем-нибудь, или вовсе не пытаясь, а думая попросту, что перевелись мужики.

Я долго  сомневалась писать ли это. И думала над тем, как в той ситуации в автобусе могла бы поступить правильно, на 100% по-женски. Попросить уступить место? Претвориться старой, больной, беременной? Ведь так хочется не задеть то самое мужское самолюбие и не показаться наглой, но сделать осторожно так чтобы все оказалось на своих местах. Вот и сейчас пишу все это а передо мной образы моих дневных попутчиков, милых и симпатичных. И так хочется их придумать  что-то, чтобы читая эти строки, они не обиделись, не подумали обо мне плохо, но в следующий раз захотели уступить место не только бабушке, но и девочке, девушке, женщине. Не «потому что она подходит под категорию сидячих», а просто,  потому что он мужчина не может сидеть, когда стоит женщина.

    Тема равенства полов стала преследовать меня в виде транспортных зарисовок. Возвращаясь вечером домой, я ехала тем же маршрутом. В маршрутке людей немного больше чем было утром. На одной из остановок заходит женщина с семилетним мальчиком. Одна из сидящих женщин тут же вскакивает, чтобы уступить «ребенку» место. Мать мальчика, негромко, вполголоса, дабы не устраивать публичных сцен воспитания, как это нередко делается, говорит женщине : «Присядьте, пожалуйста, он мужчина, и уже не такой маленький. Он постоит». В душе фанфары, аплодисменты, праздник.

Не так давно по всем социальным сетям мои знакомые шумели о том, как разогнали «гей парад» в Киеве. Кто-то даже хвалился тем, что дал в морду одному из представителей враждебного разноцветного лагеря. А я вот с грустью думаю о том,  что борьба против равенства полов нами проиграна не в парламенте и не в законодательной власти, она проиграна в нашем городском транспорте, пока мужчины спокойно сидят в присутствии женщин.