Мелочи жизни 1. Дуб

   Шел сильный дождь, гром и молнии. Невольно оправдаешь дремучих язычников за почитание Зевса (ну или как его звать в зависимости от народа и культуры). Я стояла у входа в здание санатория, невольно прижимаясь от каждого раската грома. Одновременно с этим пытаясь справиться со своими детскими страхами. Что поделать, я с детства боюсь молний и громов. Громов меньше, молний очень. Особенно тех, что бьют прицельно в людей и сжигают их до костей. 

    А когда дождь закончился я пошла бродить между дубами и соснами. Не сумею я описать литературно и художественно, так чтобы не наскучить и не сыпа

ть банальщиной, все эти красоты леса после дождя.

     И тут я увидела его. Вначале я увидела ветви. В детстве я все время падала на ровном месте и меня приучали смотреть под ноги. А когда я выросла то много лет переучивала (до сих пор это делаю) смотреть не только под ноги и по сторонам, но еще и вперед и вверх. Падать на ровном месте я перестала, а вот видеть стала много больше. 

   Так вот, вначале я увидела ветви, потому что шла высоко задрав голову вверх. Огромные, сильные, ветви-крылья. Одна ветка выделялась на фоне всех тем, что листья на ней были словно слегка обожженные. А потом я увидела могучий ствол и рану на нем. Чуть выше моего роста на стволе дуба огромная черная рана от удара молнии. Вложила туда свою руку, и снова про язычников подумала. Если не знать Кому и как верить, то поневол

е веришь тому, что более доступно, что можно потрогать и увидеть. Как спастись от жуткой стихии, если вся жизнь видится набором случайностей и абсурдом? Вот и приходилось Олимп себе придумывать, выживали как могли.

   Удар молнии прицельный, сильный и на поражение. Но дуб назло всем смертям живет. Сторож сказал что года три назад дело было. К этому раненому дубу я приходила каждый вечер. Привела туда и детей, показать, что раненое сердце весит тяжелее, а наш битый дуб дороже всего вместе взятого небитого леса. 

Под дубом мы нашли белые грибы.